Андыльщина – лирическая песня-импровизация личного сочинения – уникальный местный жанр в фольклорной традиции русскоязычных колымчан, смешанного населения, сложившегося в условиях длительного совместного проживания русских и коренного населения в бассейне реки Колымы. Андыльщины – это песни-монологи, душевные излияния о любви и об участи, своей или близких людей. В сознании носителей традиции андыльщины обособлены от всех других жанров. “Да это же даже не песни, а так пели, кто кого полюбит”, “Андыльщина? Про всё можно спеть. Это как опера: про всё, даже про жизнь свою можно спеть”, “Андыльщина – это своего ума, по одному пели”, – говорят колымчане. Мужчины сочиняли и пели их чаще всего на промысле: “Когда промысляем, когда лежим, отдыхаем в домике – поём, один, потом другой. Осенью сельдятку неводят, на слюпках плывут, кто-нибудь один поёт. По двое неводят”. “Женщины пели – муж уедет, поёт одна, в доме что-нибудь делает, придёт к ней подружка…”. Таковы свидетельства местных жителей.
Из личного архива.
Во всех описаниях подчёркивается индивидуальность сочинения и исполнения андыльщины. Но бывали случаи и совместного пения, когда один “вперод поёт, а второй помогает, подтягивает тема же словами”, как пояснила одна из местных жительниц. Образец такого пения был записан на фонограф в ходе американской Северо-Тихоокеанской экспедиции (Jesup North Pacific Expedition).
Самое ранее печатное упоминание об этом жанре было опубликовано в альманахе “Мнемозина” за 1824 г. Участник экспедиции по исследованию северо-восточного побережья Сибири 1820-1824 гг. Ф. Ф. Матюшкин пишет о необычных песнях, слышанных в нижнеколымских селениях среди обрусевших юкагиров: “Нынешние юкагиры, потеряв язык свой, не потеряли охоты к пению. Женщины их имеют дар импровизировать; и ныне, не занятые событиями военными, прославляют своих любовников. Таковые песни называются Андыльщинами, от слова “Андыль”, т. е. молодой человек. Они поются от избытка сердца и редко два раза. Кажется, я одну помню. – Напев её однообразен, дик, заунывен, но может нравиться:
Отправляю любимого на Большаньку, на реку!
Полети, мой златопёренькой, чрез горы, чрез долы, чрез серые камешки!
А где тебя будет, рассокольчик, темна ночка заставать,
Зараночка будет вечерняя наступать:
Свивай ты тепло гнёздышко на сером камешку, на сером серовику!
Во гнёздышке, соловушка разжолтенький, воспевай
И, златоперенькой, на зараночку возгляни:
Тяжко больно вздохни, размилушку слезой помяни!..
***
Вечерняя заря была забавушка моя:
Ранняя утренняя разкукушка моя!
Ф. Ф. Матюшкин первым дал этимологическое объяснение слову “андыльщина”, связав его с юкагирским, обозначающим молодого человека (юношу, парня, возлюбленного, любовника). Существует и другая версия происхождения этого термина от юкагирского слова “анаа-анга” в значении “рот”.
Исследователь края В. Г. Богораз, многие годы проведший в ссылке на Колыме, опубликовал девять записанные им в 1890-х гг. поэтических текстов андыльщин, сделав при этом и описание их напевов: “Эти песни представляют оригинальное перерождение старорусского напева на почве туземного воздействия и прямой наследственности. […] Напевы андыщины отличаются оригинальностью и частыми переходами от высоких тонов к низким. Они поются проголосно, то есть протяжно, с бесконечными повторениями и отступлениями от общей музыкальной темы. Общих напевов андыщины существует несколько, хотя все они довольно сходны между собой. Каждый поющий изменяет подробности и украшения напевов по своему усмотрению, создавая себе свою собственно анлдыщину, которая обыкновенно остаётся неизменной в течение многих лет”.
Первые звукозаписи андыльщины на фонограф были сделаны В. Г. Богоразом в 1900 – 1901 гг. на Анадыре и В. И. Иохельсоном в 1901- 1902 гг. на Колыме и Омолоне (правый приток Колымы) в ходе работы Полярного отдела Северо-Тихоокеанской экспедиции.
Образцы андыльщин с напевами были впервые опубликованы в 1995 и 1996 гг. Т. С. Шенталинской. Это расшифровки и нотации магнитофонных записей, произведённых в 1982 г. в селе Анюйск (тогда Билибинский р-н Магаданской обл.), посёлках Черский и Походск (Нижнеколымский р-н Якутии), а также фонографической записи 1900 (1901?) г. из коллекции В. Г. Богораза, сделанной в Посту Ново-Мариинском устье реки Анадырь.
Поэтические тексты андыльщин, как выражение глубоко личных чувств, любовного томления, полны уменьшительных, ласкательных слов. Являясь плодом местного сочинительства, они обильно насыщены словами и понятиями окружающего обихода. В них много топонимов, названий приметных мест в родном окоёме, игравших значительную роль в быту промысловиков, которые постоянно перемещались в охотничьих и рыболовных угодьях, и опоэтизированных в их песенном творчестве. Некоторые тексты требуют специального объяснения-перевода для понимания вне пределов традиции. Лексика, многие поэтические образы и поэтические приёмы становятся характерными и определяющими признаками этих песен. “Существует ряд оборотов и готовых фраз, которые составляют общее достояние людей, поющих андыльщину”. […] Пользуясь этими оборотами, каждый поющий составляет себе особую андыщину”, – замечает В. Г. Богораз.
Интонационная оригинальность, особая манера пения с характерным, иногда гортанным тембром и несколько неточной фиксированностью тонов (“плавающее” интонирование, особенно у мужчин старшего поколения) поражают непосвящённое ухо своей экзотичностью.
Главным отличительным знаком андыльщины представляется её уникальный напев. Причудливый, зигзагообразный рисунок мелодии заполняет предельно широкое, избыточное для бытового пения звуковое пространство, в некоторых образцах диапазон достигает двух октав. Терцовые квартовые “шаги”, почти вовсе вытеснившие секундовые сопряжения, ходы на широкие интервалы (квинты, сексты, октавы), мелодические обороты (восходящие или нисходящие), коротко достигающие ундецимы, чрезмерные внутрислоговые распевы, вокализы, которые растянутся по времени на 10 счётных единиц. Всё это, вместе со свободно дышащим в живом звучании ритмом, создаёт впечатление стихийной непредсказуемости, впечатление, по словам В. Г. Богораза, что “андыщина не требует ни рифмы, ни размера…”.
Однако анализ напевов колымских андыльщин обнаружил регулярную основу их музыкально-поэтического строения, весьма развитый художественный канон.
Ряд свойств связывает андыльщины с традиционной русской песенностью. Ритм “чистого” стиха, лежащего в её основе, характерен для русских хорововодных и плясовых песен, поздней лирики и частушек. Индивидуальное складывание словесного текста как акт эмоционального излияния, с опорой на стереотипные словосочетания, поэтические образы-символы, резкие (экзальтированные) регистровые перепады в напеве ассоциируются с жанром плача. Приёмы ритмо-интонационного развития, в основе которого – разрастание формы, композиционная закреплённость слоговой и музыкально-временной избыточности, сродни протяжной песне. Выражение любовной истомы, иногда с оттенком некоторой иронии, в сочетании с угловатой размашистостью напева и характерным стиховым ритмом вызывают определённые ассоциации и с частушечными припевками-“нескладухами”.
К автохтонным свойствам андыльщины можно отнести жанровую основу – монолог-импровизация личного сочинения, типические ситуации создания и исполнения (в пути, в условиях промыслового уединения), особенности интонационного ряда, в котором секундовые сопряжения играют минимальную роль. И. В. Иохельсон, записавший у живущих по соседтву с русскими юкагиров любовные песни-импровизации, называемые аdiн-jахтак, считает их жанром переходным к “импровизированным романсам, распеваемым колымчанами-русскими и известным под названием андыльщины”. Богораз свидетельствует, что один из основных напевов андыльщин считается юкагирским – “андыщина на юкагирский склон”.
Сложившись в селениях Нижней Колымы, андыльщина становится предметом заимствования и распространения в русских селениях, расположенных в низовьях реки Индигирки. Здесь андыльщину называют песней “по-колымски”. Войдя в музыкальный быт индигирцев, колымские андыльщины, сохраняя основную функцию любовного опевания, значительно упрощаются: “Колымский язык тянется, у нас короче, быстрее обрывается голос”, – пояснила жительница Русского Устья на Индигирке. Со временем колымская андыльщина здесь трансформировалась, сливаясь в некоторых случаях с жанром хоровой лирической песни или короткой частушки, что засвидетельствовали записи 1985 г.
Совокупность свойств андыльщины позволяет рассматривать её как самобытный жанр локального происхождения – колымский эндемик, вобравший в себя черты русской песенности, которые в традиции метрополии существуют автономно, рождённый в специфических условиях жизни в нижнеколымских селениях на перекрёстке русской и аборигенной культур, жанр, в самом названии которого соединились юкагирский корень и типично русский суффикс.
По материалам из Реестра объектов нематериального культурного наследия народов России ( Реестр объектов нематериального культурного наследия)